Чудный лес. Смешанный. И дубы большие-пребольшие в лесу растут, и ясенки, и березки, и сосны. А более всего дубов да сосен. В тихую погоду в лесу не шелохнется: тихо-тихо, только нет-нет да и заиграет иволга флейтой, застучит дятел, зативликает щегол... И снова тихо.

   Посредине леса пруд, украшенный камышом с одной стороны...

   И как-то уж получилось так, что на одном берегу в пруд сосны заглядывают, а на другом, противоположном,—дубы... Слева, над прудом, плотина, а справа простерся луг с зелеными кустами, вербами и густой-прегустой травой.

   В том пруду карпы живут. Огромнейшие карпы!

   — Ох, и большие же карпы в том пруду живут! Как корыто!

   И как же хочется поймать это «корыто»...

   И еще после того, как вам скажут:

   — Да что вы?! Да там как ухватит, как дернет, как поведет, так и не подумайте подсекать! Старайтесь, чтобы сам сорвался. А то и крючка не будет, и лески не будет, и удилища не будет, и сами вы, если за дуб не уцепитесь, так в пруду окажетесь! Вот какие карпы у нас! Не карпы, а жеребцы! Они' у нас особенной породы, гибриды: мать — зеркальная, а отец — симментал.

   Вот и хочется поймать такого гибрида.

   Председателя колхоза, которому принадлежит тот чудесный пруд, мы нашли в степи, возле комбайна, как раз домолачивающего большой участок озимой пшеницы,

   — Разрешите, Иван Павлович, карпика поймать у вас,— сказал я безнадежно, так как знал, что он никогда к пруду и близко не допускал.

   Иван Павлович усмехнулся и говорит:

   — Ловите, хлопцы, ловите! Вижу, что вы рыбаки боевые!

   Рванулись мы к пруду что было мочи. И он разрешил все же потому, что настроение у него хорошее: жатву заканчивают досрочно, озимая пшеница как лес, и хлебосдача уже выполнена.

   — Только смотрите, чтобы карпик вас сам не поймал! Карпы у нас такие...—вдогонку бросил нам председатель.

   — Да мы только так, чтобы побороться с карпом!— крикнули мы.

   А клюют карпы на рассвете... И особенно тогда, когда первый нежный луч прорезывает кроны дубов и золотит дубовые листья.

   А как только солнечный луч позолотит дубовые листья, тогда он вырывается из дубовой чащи и падает на пруд; тогда и пруд золотой, и камыш, и рогоз, и песок на берегу—все тогда золотое.

   И луч от воды отскакивает, летит на тот берег пруда, а там сосны; становятся тогда золотистыми и сосны, и ясенки, и клены; позолотив их, луч летит дальше, аж туда, туда, туда, что его уже и не вредно... Только след его остается, веселый да игривый...

   И все тогда оживает, и все тогда радуется.

   А как в золотом пруду карп всплеснется, так и карп тогда золотой.

   А карп, как корыто... Золотое корыто...

   Вот какие дела над прудом солнце со своими весело-игривыми лучами проделывает.

   А как же поймать того карпа, живущего в пруду среди чудесного смешанного леса, где такие могучие дубы, высокостройные сосны, остролистые клены? Как?

   Прежде всего давайте подумаем, стоит ли такого карпа ловить?

   — Стоит!

   Вы когда-нибудь переживали такой момент, когда на ваш крючок клюнул карп? Переживали? Если не переживали, обязательно переживите, а если переживали, вам захочется этот момент пережить еще раз! До боли, до бешенства, до крика захочется.

   Представьте себе такую картину: сидите вы над прудом рано утром. Рассветает... Слева от вас зажглось небо... То солнце поднимается... Об этом уже писано, не будем еще раз писать... В руках у вас удочка. Леска у вас прочная, крючок у вас стальной, закаленный, крепкий. На крючке — картошка, сваренная как раз так, как любит карп: ни мягкая, ни твердая—в самый раз. Вы смотрите на поплавок так, как даже, когда были женихом, не смотрели в голубые большие-большие глаза своей возлюбленной... С таким вниманием, с таким желанием, с таким ожиданием! И вдруг поплавок—дерг! У вас сердце — ёк! Еще раз—дерг! Еще раз — ёк! И вот ваш поплавок поехал-поехал-поехал и исчез под водой. Когда поплавок начинает ехать- ехать-ехать, у вас из-под сердца что-то холодное по- катилось-покатилось. Вы за удочку—рраз! Подсекли! И чувствуете, что в руках у вас что-то трепещет! И видите, что леска ваша натянулась, как струна, а удилище дугой и дрожит!

   — Есть! Он, карп!

   Вы ведете его к берегу... Удилище с леской ходит туда... Вот карп уже у берега. Вот высунулась его голова, вот уже видно его спину. Он рвется, извивается, бьет хвостом, скручивается в баранку, вырывается... Но вы его не пускаете, ведете... Еще шаг, и он будет на берегу... Сердце у вас колотится, и дышите вы глубоко и часто. Вы уже видите этого карпа либо фаршированным, либо маринованным, либо просто жареным. Вдруг—ррраз! Шлеп!» Вы — дерг, крючок пустой, а карп, на мгновение оторопевший, еще стоит перед вами... Какие минуты!

   Вообще карпа в данном случае у вас нет, сорвался.

   Что делать?

   Были такие случаи, что рыбак прыгал в воду, чтобы ухватить карпа руками. Бултых! В одежде, в сапогах, с картошкой в сумочке, с папиросами и с путевой в Гагру в кармане... Напрасно! Карп на путевку—даже в Гагру—не клюет, не берет он и на картошку в сумочке, клюет он только, когда картофель на крючке.

   Более спокойные рыбаки в такой момент что-то выкрикивают, в зависимости от темперамента, и наживляют на крючок свежую картошку. Закидывают снова и сердито сопят.

   Когда сосед (а сосед ваш — стахановец завода «Ленинская кузница», страстный рыбак, отдыхающий в лесу) спросит:

   — Большой сорвался?

   — Большой, аж черный!—отвечают и снова сопят.

   Хуже, разумеется, когда попадется такой карпище, что

от вашей лески остается только обрывок, а крючок ваш украшает верхнюю губу карпа...

   В таком случае на вопрос соседа, что случилось, строго отвечают:

   — Порвало!

   Не рекомендуется, между прочим, при ужении карпа оставлять удочку на берегу непривязанной, а самому уходить прогуливаться по лесу, потому что частенько происходят такие случаи, когда подпаски будут кричать вам:

   — Дядя, ваша удочка поплыла! Потянуло!

   Тогда приходится раздеваться и мотаться по пруду, ловить удочку...

А карп в таких случаях мастер посмеяться над вами: только вы к удочке, а он — дерг и поплыл... Потянуло!

...Так скажите, прошу вас: стоит или не стоит удить карпа, переживая такие вот волнующие моменты?

Мы уже не говорим о переживаниях, когда карп не сорвался, а привезен домой, замаринован, или зафарширован, или просто зажарен!

И вы закусываете и рассказываете:

— Вот как ухватило! Вот как потянуло! Да я не из тех, чтобы упустить.

А председатель в этом колхозе, скажу я вам, хитрющий. Посмеялся он над нами... Хорошо ведь знал, что карпы в этом пруду такие, что не нам их этими удочками поймать. Потому и разрешил.

1956 г.