Начальник планового отдела треста Григорий Филиппович Теленочкин грустит: он далек от начальства.
А хочется, ох, как хочется, быть поближе! Но попробуй найди общий язык с управляющим трестом Кульковым, когда тот, как скала, неприступен.
Сидит в своем кресле, желчный, сухой, мрачный, и талдычит одно и то же:
Отчет готов? Тэк-с, покажите... Отлично. Вы свободны.
Но Теленочкину не хочется уходить. Ему хочется побыть рядом. Сказать этому грозному, властному человеку что-то возвышенное. Прочувствованное. Чтобы понял тот, какой у него преданный подчиненный. Но с чего начать?
«Нащупай тему,— советуют Теленочкину знакомые.— Есть же тема, которая волнует твоего руководителя!»
Есть, наверное, а какая? Теленочкин щупал и так и этак.
Пробовал говорить о футболе и опере, преферансе и кинофильмах.
Кульков терпеливо выслушивал горячие тирады начальника планового отдела и, глядя куда-то сквозь него, неизменно говорил:
У вас все? Тэк-с. Отлично. Вы свободны.
«Чурбан проклятый!—мысленно ругался Теленоч-
кин.— Никак к нему не подъедешь. А может, женщины?»
И Теленочкин однажды решился. Заговорщически подмигнул, прищелкнул языком и многозначительно кивнул на дверь.
Секретарша-то у вас, Валерий Петрович, ух! Пальчики оближешь!
Вы, товарищ Теленочкин, сколько лет женаты?— внезапно спросил его управляющий.
Григорий Филиппович вздрогнул и сказал севшим от волнения голосом:
Семнадцать без малого.
Тэк-с. Отлично. А детей у вас сколько?
Трое как будто...
И почтенный отец семейства смотрит на молоденьких женщин, как кот на сметану? Вы свободны!
«Нет, безнадежно,— тоскливо размышлял Григорий Филиппович.— Уж если женщинами его не проймешь!..»
Он совсем было потерял надежду, как вдруг во время очередного доклада случайно, без всякой задней мысли сказал:
Отчет надеюсь завтра закончить, Валерий Петрович. Если не заболею.
Кульков поднял голову и внимательно посмотрел на Теленочкина.
Но я постараюсь не заболеть!—поспешно добавил Григорий Филиппович.
А не надо стараться,— неожиданно мягко сказал управляющий, и глаза его потеплели.— Болезнь не перехитришь. Что с вами?
Так, пустяки. Что-то съел, желудок болит...
Ага! —вскричал Кульков и дружески хлопнул Теленочкина по плечу.— Поздравляю вас, дорогой, с гастритом! То же самое, что у меня! Теперь будем вместе болеть! Ну-ка, ну-ка, доложите, где болит, как болит, после какой именно пищи болит...
«Нашел!—радостно подумал Теленочкин.— Нашел, кажется, общую тему!»
И они горячо, увлеченно заговорили о болезнях.
Теперь счастливый Теленочкин часами просиживал в кабинете управляющего. Болел много и жадно. И чем больше обнаруживал у себя недугов, тем ближе, роднее становился Кулькову.
Можно смело сказать, что это были болезни роста: Теленочкин быстро вырос до заместителя главного инженера.
У него, как и у руководителя треста, были бронхит, радикулит, фарингит, не говоря уже о гастрите. У него, как и у руководителя треста, появилось затемнение в легких, и, метя в главные инженеры, он собирался даже заболеть чем-то вроде плеврита, но не успел.
Кульков уезжал на курорт. Это испугало Теленочкина: «Не дай бог, еще вылечат!» Но тут же успокоил себя: «Нет, ничего. Я на врачей надеюсь. Не подведут».
Вот только беда,— охая и кряхтя, поделился с Теле- ночкиным Кульков.— Карту курортную заполнять надо. Анализов уйма! Кровь, сок и так далее. А я, знаете ли, не могу. Как только кольнут меня в палец и начнут кровь сосать в пробирки стеклянные, так со мной дурно. А уж кишку эту глотать — сплошное мучение!
И тут Теленочкина осенило:
Валерий Петрович, да я для своего руководства — что хотите! В огонь, в воду и на анализ! Давайте, все за вас проделаю.
Как это так?
Очень просто. Возьму ваше направление — и в лабораторию. Там ведь в лицо вас не знают, а мне за вас свой сок отдать и тем более кровь — одно удовольствие!
Хорошо бы, конечно. Неловко, однако...
Ерунда. И болезни у нас с вами как раз одинаковые. Где направление? Я побежал!
Через неделю Кульков вызвал к себе в кабинет Теленочкина и, тыча в бумажки, глухо сказал:
Судя по результатам анализов, я абсолютно здоров. В санаторий меня не пускают, гонят в дом отдыха. Что скажете?
Теленочкин покачнулся и прошептал:
Очень рад этому обстоятельству...
Ах, рады?!—гаркнул Кульков.— Тэк-с. Отлично. Вы свободны. Вообще и окончательно свободны! Ясно?
Теленочкин еле доплелся до дома, лег на диван и заболел. Первый раз в жизни.
