Захожу в «Гастроном». Смотрю, а там Рука Руку моет.
— Вы что ж это,— говорю,— сукины дети, делаете?
Засмущались.
— А ничего,— говорят,— мы такого особенного не делаем. Обычные, извините, трудовые будни. А если что не так, то мы... умываем руки...
— Извините,— саркастически передразниваю их,—на этот раз умывайте не умывайте — сухими из воды не выйдете. Кто из вас Правая рука?
— А где тут ваш предводитель окопался? Покажь, где его логово!
Подводит меня Правая рука к обитой кожей двери с табличкой «Директор». Я дверь настежь и с порога:

— Вот ты где пригрелся!—говорю.— Корчишь из себя синьора-помидора — предводитель продуктов общественного питания!
А он нахально:
— Позвольте,— говорит,—узнать, чем, собственно, обязан и кто вы такой будете?
— Я-то,— говорю,— буду, а вот ты,— говорю,— будешь ли на этом месте в обозримом будущем —не знаю!
Ну, он видит—дело серьезное.
417
— Может,— говорит,— вас кто из продавцов обидел? Так мы сейчас все уладим, виновного накажем, а если хотите, так и в жалобную книгу напишите, мы не против...
Это они-то не против! Да у них эту амбарную книгу хоть зубами рви — зубы себе вырвешь, книгу — нет! А тут, нате, сам предлагает, вот до чего сдрейфил. И начал я его дожимать.
— Промашка,— говорю,— у вас вышла, не за того меня приняли. Свой фолиант предлагайте этим лопухам- простофилям, что в торговом зале толкутся. Со мной этот номер не пройдет, я вас насквозь без рентгена вижу. И по мордасам вашим вижу, чем вы здесь живете!
Тут он смекнул, что я в курсе дела, и залепетал:
— У нас накладные в порядке, вот они, пожалуйста, проверьте...
Я, конечно, этот дешевый маневр пресекаю на корню.
— Ты,— говорю,— мне свои накладные-перекладные не суй. Знаем мы ваши дебеты-кредиты, брутто-нетто — не первый год с вашим братом знакомы.
Он сразу обмяк, на стульчик уселся, накладные в сторонку сдвинул, пригорюнился. И вдруг как встрепенется.
— Слушайте,— говорит,— а может, вам чего нужно?!
«Слава тебе, господи,—думаю,— наконец-то дошло!» А
вслух равнодушно так:
— А что... завезли... что-нибудь?
Он даже из-за стола выскочил.
— Помилуйте,— говорит,— каждый день завозят, как же иначе!
Тогда уже спрашиваю с нажимом:
— А то... есть?
— Вообще-то,— говорит,— нету, но для вас найдем.
— А сё... есть?
Замялся.
— Вообще-то тоже нету, но для вас... постараемся.
— А то-cё?
— Вообще-то... но ради вас... конечно...
— А того не найдется?
— Верьте слову — не та категория снабжения... впрочем, если вы очень настаиваете...
— А сего не сыщете?
— Да ведь это ж... Зачем же грабить средь бела дня?! Ну, хорошо-хорошо...
— А как насчет того-сего? — Чувствую, что перехожу грань, но остановиться уже не могу.
— Побойтесь бога!..
— Так есть или нет? — спрашиваю сурово.
— Есть,— обреченно выдыхает он.
— Одевайся, идем!
— Куда?!—ужасается он.—У меня семья, дети...
— В складские помещения,— говорю непреклонно. Он облегченно вздыхает.
Через час, выходя из «Гастронома», еле протискиваюсь в двери: взятые напрокат баулы сделали меня втрое шире. Сзади с такими же баулами кряхтят Руки — Левая и Правая...
«Вот ведь прохвост!»—подумали вы про меня. И я не в обиде: можно так подумать. Но я не прохвост. Просто у двух чудаков предстояла свадьба. И мне поручили добыть, достать, извлечь из-под земли то-се, а также того-сего... А я от природы не умею ничего ни добывать, ни доставать, ни извлекать. И работников прилавка боюсь прямо-таки до смерти. Спросите, как же я отважился на всю эту жуткую комедию? А что прикажете делать, если один их тех чудаков — я сам?

1978 г.